Искусствоведы о Палехе.

Ефим Вихрев."Палех".

Жидков Г.В. Пушкин в искусстве Палеха. Москва - Ленинград, Государственное издательство изобразительного Искусства, 1937 г.

Зиновьев Н.М. Искусство Палеха. Ленинград, "Художник РСФСР", 1968 г.

А.Навозов. "Палехское чудо".1970.

Котов В.Т. Художник Иван Голиков. Ярославль, 1973 г.

В.Котов."Палех/Palekh".1975. "Изобразительное искусство".
Государственный музей палехского искусства представляет палехскую роспись во всей ее полноте и разнообразии. Возникнув как искусство иконописи, палех преобразился в искусство миниатюрной живописи, сияющей золотой росписью, украшающей чернолаковые шкатулки и коробки. Миниатюры, эскизы стенописи, панно, работы для театра и кино, книжные миниатюры и графика, роспись по фарфору представлены в альбоме. Сюжеты современного палеха неразрывно связаны с литературой: сказкой, легендой, песней. В альбоме представлено творчество крупнейших мастеров палехской живописи. Альбом составлен на русском и английском языках.

Порудоминский В. Откровение Ивана Голикова. Москва, "Советский художник", 1977 г.

Зиновьев Н.М. Стилистические традиции искусства Палеха. Ленинград, "Художник РСФСР", 1981 г. Таблицы из книги.

Котов В.Т., Такташова Л.Е.Государственный музей палехского искусства. Издательство: М.: Изобразительное искусство.1981.

Вихрев Е.Ф. Родники. Москва, "Советская Россия", 1984 г.

Тихомирова Е.А. Николай Михайлович Зиновьев. Художник Палеха. Ленинград, "Художник РСФСР", 1987 г.

"Палех".1990.

"Палех - село художников".1992.

"Валентин Ходов".Альбом-каталог.1992.

Князева Л.П. Иконопись Палеха из собрания Государственного музея палехского искусства. Москва, 1994 г.

Каталог выставки "Палех на пороге третьего тысячелетия.К 75-летнему юбилею палехской лаковой миниатюры" в библиотеке иностранной литературы.1999.

О.Колесова. "Государственный музей Палехского искусства".2005.

Русская лаковая миниатюра.2007.Санкт-Петербург.

Русская лаковая миниатюра.Альбегиль М.2007.

Белоусов Михаил Романович. Педагогические основы профессионального образования в области традиционного искусства Палеха. Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата педагогических наук.Москва - 2007.
 Каталог "Палехская школа", выпущенный в 2010 году к открытию выставки в музее лаковой миниатюры в Мюнстере.

Светлана Жижина. "Искусство лаковой миниатюры".2010/

О.Колесова. "Палех и палешане".2011.

Книги Некрасовой М.А., искусствоведа, профессора, академика РАХ.
"Искусство Палеха".1966.

"Палехская миниатюра".1978.

"Искусство древней традиции.Палех". 1984.

"Русская лаковая миниатюра.Холуй,Палех.Федоскино.Мстёра".1994.

"Русская лаковая миниатюра".Альбом.Изд."Галарт".1997.

Л.Пирогова."Русские лаки".

Л.Пирогова. "История и современность".

Л.Пирогова. "Лаковая миниатюра.Палех".2001.

Л.Пирогова. "Лаковая миниатюра России:истоки и современность. Палех, Холуй, Мстера, Федоскино".В 2-х томах.Альбом+каталог.2003.

Отрывок из книги М.Громыко "Мир русской деревни" о Палехском творчестве.
Влияние общественного мнения селян на художественное развитие того или иного промысла бывало, разумеется, неоднозначным в разных общинах. В одних складывалась традиция более строгой требовательности к мастерству, в других — снисходительно смотрели на поспешные поделки в угоду запросам рынка. Интересны в этом отношении наблюдения современников, сравнивавших в 80-е годы прошлого века деятельность знаменитых центров иконописания — селений Палех, Холуй и Мстера.
«Палеховцы сами блюдут достоинство иконного дела»,— писал в 1881 году наблюдатель, побывавший во всех трех селениях и много беседовавший и с их жителями. Как они достигали этого? Никакого фор- мального контроля, подобного проверке в цехах средневековых ремеслен- ников Западной Европы, здесь не было. Все основывалось на обществен- ном мнении. «Хороший, искусный мастер пользуется за это уважением между своими односельчанами, тогда как плохой, неумелый иконник под- вергается насмешкам, а какой-нибудь аферист, жертвующий достоин- ством письма ради возможности получить большую выгоду, наказывается презрением со стороны большинства палеховцев. Такое отношение к делу служит, разумеется, лучшим ручательством в успехе и достоинстве излюбленного палеховцами дела...»
Автор этого сообщения в Комиссию по исследованию кустарной промышленности (при Совете Департамента торговли и мануфактур) делал вывод, что «Палех, по относительному совершенству выпускаемых им работ, может вполне заслуженно назваться Академиею местной иконописи». Большинство иконных мастеров строго придерживались тра- диции, то есть писали «те самые иконы, которые писал его дед и отец и он сам пишет с самого детства...». Здесь благотворно дей- ствовало сочетание общественного мнения и семейной художественной традиции.
Верность традиции не исключала совершенствования мастерства. По мнению исследовательницы Л. Е. Такташовой, в XVIII веке народные иконописцы продолжали развивать стиль своих предшественников, но от- личались от них высоким уровнем мастерства: изысканным колоритом, легким и даже изящным рисунком. Об этом говорят невесомые фигуры святых, как бы поднятые вихрем контуры одежд, хрупкие формы ландшафта. От XVIII века сохранились не только датированные иконы палехского письма («Воздвижение Креста», 1733 г. и «Преображение», 1732 г.), но множество подсобных материалов, которыми пользовались крестьяне-иконописцы. К ним относятся «толковые» и «лицевые» «под- линники»— контурные рисунки с указаниями о том, как следует писать изображение того или иного святого. Они позволяют воспроизвести особен- ности народной иконописной школы.
Рисунок делали кистью на плотной бумаге. Линию проводили тонкой — в несколько волосков — кисточкой. Использовали уголь, сан- гину. Сочетание сажи и киновари усиливало декоративность рисунка. Черно- красные ажурные изображения представляют самостоятельную ху- дожественную ценность, хотя первоначально имели подготовительное назначение. «Подлинники» XVIII века передавались в семьях иконо- писцев из поколения в поколение и сохранились до XX века. Высокий уровень мастерства палешан был тесно связан с их гра- мотностью, осведомленностью во многих вопросах богословия, древнерус- ской духовной литературы, традиций изобразительного искусства. Не- которые имели свои библиотеки. В толковых иконописных «подлин- никах» XVIII века встречаются ссылки и на светскую литературу: «Дневник путешествий боярина Бориса Петровича Шереметьева в Польшу, Австрию и Италию», «Историю Российскую» Татищева и др.
При писании икон «фряжским стилем» брали образцы из изданий гравюр XVII—XVIII веков. В домах палехских мастеров встречались и рукописи с работами известных граверов. Так, на рукописи с гравюрами Григория Тепчегорского сохранились записи XVIII века о при- надлежности «вольноотпущенному» изографу. Использовалось немецкое руководство по рисунку художника по рисунку художника И. Д. Прейслера, впервые изданное на русском языке в 1735 году. Появление в Палехе в конце XVIII века нового — фряжского стиля, с которым пришло влияние западноевро- пейской светской живописи, не нарушило традиционных устоев. Они со- хранялись за счет четкого разграничения разных стилей: новгородский и строгановский (следование глубинной русской средневековой иконописной традиции); свой палехский (сложился в XVII веке, наиболее яркое вы- ражение получил в XVIII веке) с его красновато-золотистым колоритом и сложным многофигурным построением клейм; фряжский.
Обычно семья иконописца не порывала связи с землей, вела пол- нокровное крестьянское хозяйство. Сам же мастер мог отсутствовать по- долгу, выполняя заказы в самых различных местах страны. По архивным документам, выявленным Л. Е. Такташовой, в XVIII веке палехские крестьяне имели подряды в Москве, Петербурге, Нижнем Новгороде, Владимире, Вязниках. Палехскими иконами уже в это время торговали и за пределами России — в Валахии и Сербии. Разумеется, все это создавало благоприятные условия для расширения кругозора не только мастеров, но и жителей всего комплекса селений, занимавшихся иконо- писным промыслом.
Примечательно, что окрепшая на основе подъема искусства иконописания община Палеха построила на мирские средства в 1762— 1774 годах новую каменную церковь Ильи-Пророка. По «Мирскому контракту» во главе строительства стоял московский мастер, но непосред- ственно руководили работами палешане Иван Першин и Иван Антропов. Иконописание, как известно, было безымянным: мастера не остав- ляли своих подписей на иконах. Однако рабочие свои рисунки - «подлинники»— они подписывали.
Поэтому обращение к музейным коллекциям подлинников позволило выявить целую плеяду иконописцев Палеха XVIII века. К их числу принадлежал Евстрат Матвеевич Вакуров — крепостной крестьянин помещиков Бутурлиных (на рубеже XVII—XVIII веков часть села Палех принадлежала И. С. Бутурлину). Крестьяне Вакуровы жили в Палехе в течение XVII века, а возможно, и раньше. Сохранился рисунок кистью «Иоанн Богослов в молчании», мастерски выполненный Е. М. Вакуровым. В XVIII веке иконописью за- нимался в Палехе и другой Вакуров — Никита. Художественные традиции в этой семье продолжались и в XIX веке, и в советское время. Потомственными иконописцами были и крепостные крестьяне Са- лапины (другое написание — Салапьевы). В XVIII веке нам известны двое из них — Петр и Андрей. Икона Андрея Салапина «Царь-царем» (1789 г.) хранится в Государственной Третьяковской галерее. Сохранились в Палехе интересные работы XVIII века крепостного крестьянина Алексея Ивановича Шелухина. Он был грамотным, как и другие мастера, и «Успение Богоматери» (конец XVIII века) подписал четко: «Сей рисунок Алексея Ивановича Шелухина». Семья Шелухиных дала впоследствии несколько известных иконописцев.
Художник и искусствовед прошлого века Николай Евграфович Симаков, изучавший художественные промыслы Московской и Владимир- ской губерний по поручению Комиссии по обследованию кустарной промышленности, дал в 1883 году высокую оценку требовательности в иконописи Палеха, хотя и сетовал на отход от древней традиции. «Тща- тельность письма и требуемая церковным уставом верность «Подлин- нику» давно приобрели славу палеховцам. Нельзя сказать, чтобы их жи- вопись стояла неподвижно; в ней заметно совершенствование и стрем- ление к красоте, что следует, однако, поставить им в упрек, потому что нынешняя палеховская живопись уже утратила величественность византийской живописи, вдавшись в банальную слащавость и мило- видность». Обследование Н. Е. Симакова выявило, что выполнением заказов у себя в мастерских и на дому, а также в поездках занима- лись не только палешане, но и жители окружающих село шести дере- вень: Дерягина, Маландина, Свергина, Дягилева, Ковшева и Терехова. Крестьянские семьи в этих деревнях сочетали занятия сельским хозяйством и иконописью. Единый художественный стиль объединял весь этот круг селений.
Но и здесь сказывалось давление рыночной конъюнктуры, хотя и. нейтрализуемое в значительной мере строгим настроением общины в целом. В 70—80-х годах XIX века в Палехе было две наиболее известные мастерские, вокруг которых сосредоточивалась деятельность большин- ства иконописцев. Это были мастерские Сафонова и Коровайкина. Первая занималась (по мнению чиновника, обследовавшего на месте иконописное дело) «исключительно приготовлением образцов высшего достоинства и почти, можно сказать, художественного письма, несмотря на то, что работают в этой мастерской те же местные мастера-самоучки...». «Сам Сафонов,— писал далее чиновник,— хотя и большой знаток иконного дела, но художественного образования никакого не получил, а научился рисовать в этой же мастерской». В мастерской Сафоновавыполняли заказы для иконостасов и писали местные образа. Часть их писали в самом Палехе, но многие и по месту заказа — выезжали в дальние губернии.
По сведениям Н. Е. Симакова, Сафонов расписывал Грановит у ю п а л а т у в К р е м л е, а в 1883 г о д у р е с т а в р и р о в а л д р е в н и е фрески в Киеве. «Имя Сафонова известно по всей России». Иконостасы письма его самого и учеников встречались «в Симбирске, Самаре, Саратове, в Сибири, на юге России и даже в Болгарии». Разумеется, такая широта художественных и религиозных контактов оказывала влияние на духовную жизнь всей общины.
С мастерской Сафонова были связаны в 40—80-х годах XIX века семьи потомственных иконописцев — крестьян (до реформы 1861 года- крепостных) Корсаковых (Евграф, Егор и Прокофий Евграфовичи, Петр), Хреновых (выявлено девять мастеров); Белоусовых (известны шесть мастеров) и других.
Мастерская Коровайкина тоже пользовалась широкой извест- н о с т ь ю, н о н а п р а в л е н и я е е р а б о т ы б ы л и н е с т о л ь б е з у п р е ч н ы, как в сафоновской. Здесь писали «иконы хорошей работы», но наряду с ними делали и более дешевые —«среднего сорта». Мастерская Коровайкина скупала и реализовывала иконы у отдельных мастеров Палеха, работавших на дому. Это считалось вполне уместным - устраивало обе стороны, уровень мастерства оставался палехским. В укор Коровайкину ставилось другое: скупка и перепродажа икон мстерского п и с ь м а. В 1880 г о д у, н а п р и м е р, К о р о в а й к и н з а к у п и л в М с т е р е и отправил в Петербург на две с половиной тысячи фолеонных икон (то есть сделанных из фольги, самых дешевых, обычно невысокого ху- дожественного уровня).
Относительно Холуя автор записки полагал, что он (по тре- бовательности к мастерству) занимает промежуточное положение между Палехом и Мстерой. Особенно сетовал наблюдатель на снижение художественного качества икон мстерской работы: Мстера, по его мнению, слишком поддалась влиянию скупщиков и хозяев — фабрикантов, утратив собственные позиции в оценке художественного уровня. И во Мстере традиции художественных промыслов вносили много интересного в крестьянскую жизнь. Здесь возникло производство лубочных картинок. Мастерская мстерских крестьян Голышевых выпускала яркие и разнообразные лубочные картинки, которыми владимирские офени успешно торговали в разных губерниях. И. А. Голышев учился рисованию в Москве. В родном селе он открыл школу на 60 человек, дети крестьян учились в ней рисунку — из них готовили мастеров лубка. В таком массовом, очень характерном для русских виде художе- ственного творчества, как декоративное украшение жилища, так же про- слеживается влияние общины, а подчас и более обширной территориальной общности: формировался, сохранялся единый художественный стиль; общественное мнение оберегало уровень мастерства. В Верхнем Поволжье, например, издавна богатом художественными традициями русского крестьянского зодчества, выделялся район осеневско-писцовских плотников. Его основу составили две смежные волости: Осеневская Ярославской губернии и Писцовская Костромской (Нерехтский уезд). Известный современный этнограф Л. Н. Чижикова пришла к выводу, что архитектурные украшения осеневских и писцовских плот- ников отличаются «исключительным своеобразием». Плотницкому делу мальчики начинали учиться с 10—12 лет, а в 16 лет юноши осваивали мастерство художественной резьбы и выпиловки. Учились у старших мужчин семьи и у соседей. Здесь считалось зазорным пользоваться готовыми рисунками-шаблонами. Сохраняя сложившийся в районе стиль растительного орнамента, каждый раз вносили в него что-нибудь новое, стараясь не повторять даже самих себя.
«Рисунки берем из своей головы»,— утверждали сами мастера. В то же время в их творческой фантазии не могли не отразиться многовековые достижения русской орнаментальной культуры — ведь они были всюду: «в росписи, в чеканной работе, эмали, литье, в церковной резьбе, в вышивках и в различных архитектурных деталях». Внимательный наблюдатель увидит в работе осеневских и писцовских плотников глубокие корни традиции художественного оформления рукописных книг и украшения утвари.
Возможности непосредственно наблюдать образцы декоративного искусства самых различных видов расширялись за счет того, что артели осеневско-писцовских плотников работали в Ярославском, Ростовс- ком, Угличском, Романово-Борисоглебском, Даниловском, Рыбинском уез- дах. Но эта же работа в других районах способствовала и сохранению своего, именно осеневцам и писцовцам присущего стиля и уровня мас- терства. Вступало в силу понятие коллективной репутации, нельзя было посрамить доброе имя в плотничьем деле, завоеванное отцами и дедами. Ведь оно служило рекомендацией для внуков. Мы видим, какую заметную роль играли семья и община в разных областях духовной жизни крестьянина. Возникает вопрос: как уживалось это с развитием творческой индивидуальности, одаренной личности? Оставался ли простор для выражения собственного, неповто- римого в творчестве?

Об истории Палехской миниатюры.
После революции 1917 года иконописный промысел в Палехе прекратил свое существование. Но палешане были готовы к любой творческой деятельности. В декабре 1924 года в Палехе возникла Артель древней живописи, занимавшаяся росписью изделий из папье-маше (1924-1927). Ее учредителями стали И.И. Голиков, И.М. Баканов, А.В. Котухин, В.В. Котухин, И.В. Маркичев, И.И. Зубков, А.И. Зубков. Богатый опыт в живописной организации плоскости иконы помог палешанам справиться с новой, очень сложной задачей - соединить миниатюрную живопись с объемной формой шкатулок, очешни-ков, сигаретниц, бисерниц. пудрениц, письменных приборов. Бывшие иконописцы не отказались от привычной техники письма яичными красками с применением твореного золота. В образном решении новых произведений палешане также сохранили средневековые приемы стилизации, условность форм. Удачным экспериментом явилось применение черного фона, который усиливал звучность цветового пятна, придавал изображению глубину и пространственность. Самыми популярными и наиболее удачно решавшимися композициями первых лет существования палехской миниатюры стали «тройки», «охоты», «битвы», «парочки», «пастушки», «идиллии», «гулянки». В этих произведениях не было ни развитого сюжета, ни яркого образа, лишь сильно выраженное орнаментальное начало. Непосредственность, искренность и поэтичность придавали обаяние и теплоту первым работам палешан. Мастером изображения коней, битв и троек называли в Палехе И.И. Голикова. Его сказочные кони с хрупкими ногами расцвечены всеми цветами радуги, а «битвы» и «охоты» выразили неукротимую фантазию палехского художника. Талантливый мастер умело использовал декоративные возможности фона, материала, формы предмета. Одна из его фантастических «битв» написана на деревянном портсигаре, естественный узор древесины которого дополняет орнаментальный венок из ярких силуэтов коней. Среди многочисленных композиций И.И. Голикова нет повторов, каждая миниатюра оригинальна и обладает сильным эмоциональным воздействием. Но виртуозное мастерство не являлось для художника самоцелью, он стремился к глубоким, содержательным образам. По его словам, он хотел показать «вихрь, который сметает старое». Классикой палехской миниатюры являются многие произведения А.И. Ватагина. Лучшим среди них считается шкатулка «Есть на Волге утес». Центральную часть изображения занимает стилизованная «горка», символизирующая утес. На вершине утеса в глубоком раздумье сидит Стенька Разин: Из людей лишь один на утесе том был, Лишь один до вершины добрался...
Над его головой по черному фону плывут облака, парит золотой орел. В нижней части композиции, под утесом, изображена шумная толпа людей. На втором плане справа, позади утеса, плещутся синие волны Волги, на которых качаются три корабля с расшитыми золотом парусами. Художник демонстрирует совершенное мастерство в оформлении предмета. Его манера не столь эмоциональна, как у Голикова. Стиль А.И. Ватагина декоративно-плоскостный, художник мастерски владеет линией, создавая ритмический рисунок миниатюры. Одна из центральных улиц в Палехе, где находится музей лаковой миниатюры, носит имя И.М. Баканова. Иван Михайлович Баканов - заслуженный деятель искусств РСФСР, был иконописцем до 1918 года. В течение 34 лет он работал в Палехе в иконописной мастерской Н.М. Сафонова, сначала шесть лет в качестве ученика, затем мастером. И.М. Баканов считался в Палехе лучшим знатоком иконописных традиций и техники фресковой живописи. Он занимался главным образом стенной росписью, что впоследствии повлияло на характер создаваемых им миниатюр. В 1914 году Комитетом попечительства о русской иконописи И.М. Бакано-ву как одному из лучших мастеров-иконописцев было предложено преподавание в школе-мастерской, открытой комитетом в Палехе в 1902 году. Он руководил классом иконописи до закрытия школы в 1918 году. Как художник лаковой миниатюры И.М. Баканов безупречно владел оригинальной техникой наложения красочных слоев, называемой плавью. Благодаря просвечиванию нижних слоев краски сквозь тонкие, прозрачные верхние слои создавался эффект внутреннего свечения живописи, перелива одного тона в другой.
Баканов создал много замечательных работ, ставших классикой палехского искусства. Он обращался к песенным темам («Степан Разин», «По улице мостовой»), воспевал образ родного Палеха. Но лучшие его работы написаны на темы пушкинских произведений - «Сказка о золотом петушке», «Руслан и Людмила», «Бахчисарайский фонтан». Фарфоровая тарелка «И за борт ее бросает...» создана И.М. Бакановым в 1927 году на очень популярный у палехских мастеров сюжет. Композиция росписи тарелки гармонична и уравновешена. В центре корабль причудливых очертаний, формы которого соответствуют иконописной традиции. Старейшие мастера в качестве прототипа этой сцены, как правило, выбирали одно из клейм иконы «Николай Чудотворец в житии и чудесах» палехского мастера конца XVIII века. На корабле веселится шумная компания приближенных Стеньки Разина, приветствуя решение атамана бросить в Волгу несчастную княжну. О богатой добыче, находящейся на корабле, говорит пестрый восточный ковер, переброшенный за борт и касающийся бурных речных волн. Их рисунок схематичен, несколько грубоват, он мало напоминает тот изысканный прихотливый узор, который создавал И.М. Баканов на лаковых шкатулках. А вот обрамляющие центральную группу, тающие в дымке горки, нежные деревья демонстрируют образец тонкого, изящного письма в духе восточных миниатюр. Овальная форма тарелки, как и напряженные линии волн, придает определенную динамику композиционному решению, внося в изображенную сцену драматический оттенок. Колорит этой миниатюры, как и многих других работ художника, мягок, лиричен, выдержан в единой цветовой гамме с преобладанием нежно-сиреневых, светло-зеленых и светло-охристых оттенков. Вместе с тем сильно звучит насыщенный синий цвет волн и малиновый цвет развевающегося плаща на плечах Стеньки Разина.
Опыты по росписи фарфора велись палешанами с конца 1920-х годов. Палехские художники на фарфоровых изделиях применяли сначала традиционную технику лаковой миниатюры - роспись яичными красками под лак. Но подобные вещи были обречены на быструю гибель, так как слой яичных красок и лака на покрытом глазурью фарфоре становился непрочным. Чтобы освоить необходимые технические навыки работы на фарфоре, И.И. Голиков, И.М. Баканов, И.В. Маркичев, А.В. Котухин неоднократно посещали московский музей керамики и заводы, производящие фарфоровые изделия. В результате этих творческих командировок палешане приспособились к изменению красок при обжиге, научились хорошо пользоваться белым фоном. Самое деятельное участие в организации музея принял «певец Палеха», писатель Ефим Вихрев. Первыми читателями его книги «Палех» стали Н. Зарудин, И. Катаев, А. Белый, Б. Пильняк, Н. Клюев, М. Волошин, Э. Багрицкий и М. Горький, искренне полюбившие Палех. А.М. Горький, с заинтересованностью следивший за развитием лакового промысла в Палехе, советовал палешанам сохранить их лучшие работы. С этой целью в Артели древней живописи была создана комната образцов, которая и положила начало музейной коллекции. Восьмого мая 1934 года Совет народных комиссаров принял постановление об организации Музея древней живописи в поселке Палех, который еще до открытия переименовали в Государственный музей палехского искусства. Музей лаковой миниатюры создавался при активном участии художников Палеха. Многие из них подарили музею свои рисунки, эскизы к театральным постановкам. В первой музейной экспозиции было представлено немногим более 540 экспонатов, в основном это произведения лаковой миниатюры. Буквально через десять дней после открытия музея у вдовы одного из инициаторов его создания, писателя Е.Ф. Вихрева, было закуплено 82 работы палехских мастеров. Я.С. Еанецкий, видный деятель польского и русского революционного движения, бывший членом коллегии Наркомвнешторга, подарил несколько фарфоровых тарелок, среди которых «Строительство РСФСР» А.В. Котухина, «Смычка города с деревней» И.В. Маркичева, «И за борт ее бросает...» И.М. Баканова.
Велика роль в создании музейной коллекции первого директора ЕМПИ Еермана Васильевича Жидкова, возглавлявшего его до 1937 года. При нем коллекция составила 1 500 единиц. В эти годы в музей поступило большое количество работ на пушкинскую тему, выполненных художниками Палеха по совету ЕВ. Жидкова. Лучшие среди них - пластина «Сказка о рыбаке и рыбке» И.И. Зубкова, шкатулка «Сказка о золотом петушке» И.М. Баканова, ларец «Сказка о царе Салтане» А.В. Котухина, «Бесы» И.П. Вакурова. Шкатулка И.М. Баканова «Сказка о золотом петушке» - совершенный образец палехского мастерства. Изображая большое количество людей, толпу, художник создал атмосферу шумного города, при этом он сумел избежать композиционной перегруженности. Много-эшлрная композиция отличается ясностью и простотой, что соответствует лучшим традициям палехской иконописи. Движение главной группы людей направлено из пубины к первому плану шкатулки. Неспешные, величавые ритмы движения толпы контрастируют с резкими, энергичными изломами городской стены, что придает миниатюре необходимое драматическое звучание. Алесандр Васильевич Котухин - народный художник РСФСР, бывший иконописец. Иконописному ремеслу учился шесть лет в иконописной мастерской Сафоновых. Расписывал храмы в Самарской губернии, работал в иконописных мастерских в Москве. Он был первым председателем Артели древней живописи, организовал в Палехе производство полуфабрикатов из папье-маше. Прекрасный мастер композиции, очень выразительной и динамичной. В своих произведениях значительную роль он отводил орнаментам, которые не просто украшали вещь, но дополняли композицию, органично связывая роспись с формой предмета. Самые известные работы художника -«Жар-птица», «Лесной царь», «Сказка о царе Салтане», «Замок коварства и любви». Тридцать лет А.В. Котухин посвятил педагогической деятельности, преподавая технику палехской миниатюры в художественном училище имени A.M. Горького. Миниатюра «Сказка о царе Салтане» создавалась мастером под впечатлением оперы Н.А. Рим-ского-Корсакова. В основе произведения тот же принцип многоклеймовой композиции, что и в работе И.И. Зубкова «Сказка о рыбаке и рыбке». Но форма предмета здесь более сложная - это высокая шкатулка-ларец. Живописью украшены четыре боковые стенки и крышка шкатулки. Шумно, зрелищно развертывает художник свое живописное повествование. На лицевой стенке шкатулки он иллюстрирует вступительные строки сказки. В архитектурном обрамлении представлены сцены «Три девицы под окном» и «Прощание Салтана с женой». Затем действие переходит на боковую сторону, где изображено чтение подложного приказа царя Салтана. Следующие сцены расположены на стороне, противоположной лицевой, - это спасение Гвидоном прекрасного лебедя от злого коршуна и видение сказочного города. Четвертая сцена представляет встречу Гвидона и Царевны-Лебедь. Крышка ларца - главный композиционный узел. Здесь художник изобразил три чуда: в центре князь Гвидон и царь Салтан в сопровождении богатырей, слева белка с изумрудом под елью, справа Царевна-Лебедь и царица, выходящие из княжеских палат.
Эти три сцены художник объединил трехлопастной аркой, изобразительные мотивы которой восходят к традициям поволжских икон XVII века. Декоративный характер миниатюре придает ее яркий, пестрый колорит, который строится на контрастах основных и дополнительных цветов, на их статическом равновесии, а также изящество и тонкость рисунка, каллиграфическая золотая роспись. Архитектура, одежды затканы золотыми растительными орнаментами. Золотые и серебряные пробела не столько моделируют форму, сколько заплетают затейливый узор. Орнаментальность и декоративность являются отличительными особенностями творческого метода А.В. Котухина. В миниатюре проявились лучшие черты вакуровского мастерства: лаконичность композиции, напряженная, упругая линия, выразительный колорит, основанный на контрастном сочетании больших локальных пятен синего, зеленого, оранжевого цветов и яркой, звучной киновари . В драматических композициях Вакурова большое значение имеет черный фон. Художник оставляет большие плоскости фона незаписанными, связывая их с напряженно звучащими цветовыми пятнами. В настоящее время палехский музей имеет большую «Пушкиниану» - от композиций, иллюстрирующих широкий круг пушкинских произведений, до работ, в которых видны попытки авторов толкования жизненной драмы поэта. Среди последних приобретений музея шкатулка «Сказка о золотом петушке» Г.Н. Кочетова и портсигар «Гвидон» Г. Любимова. Иван Васильевич Маркичев - народный художник РСФСР, бывший иконописец, один из основоположников палехской лаковой миниатюры. Принимал участие в реставрации монументальной живописи в храмах Москвы, Костромы, Ярославля, Троице-Сергиевой лавры. Большой опыт работ в области стенной живописи определил основу творческого метода художника - это принцип монументального построения композиций. Во многих работах, отличающихся величавостью и замедленностью ритма, угадывается влияние античных фресок. Наиболее значительными в творчестве мастера являются миниатюры «Три чуда» (1934), «Ау» (1934). Любовью к русской природе, родной земле проникнуты многие работы художника. Сюжеты их незатейливы: «Пастушок», «У колодца», «Охота на лису», «Жнитво». В них всегда присутствует ощущение тишины, умиротворения, покоя. Художник не стремится к сюжетному развитию действия: рассказ, повествование не являются главными в его композициях. Основу мастерства художника составляет удачно найденный ритм цветовых пятен, линий и форм. Умело моделируя форму простыми, строгими, чаще цветными, а не золотыми, пробелами, художник создает будто живые образы людей. Красочная гамма, основанная на силе, звучности цветового пятна, вместе с тем лишена пестроты, декоративной дробности. Она построена на тональных отношениях, что также придает ощущение реальности изображенного мира. Тема повседневного крестьянского труда у Маркичева получила высокое символическое звучание. Наиболее удачным образным решением отличается миниатюра «Жнитво». Маркичев выполнил несколько вариантов данной темы. Плотной стеной, символизируя плодородие земли, стоит золотая рожь. Композиция из трех женских фигур, объединенная волнообразным движением, олицетворяет идеал мудрости, красоты и грации русской крестьянки. В ней нашла воплощение вечная тема красоты женщины и Матери-Земли.
В творчестве художника простые лаконичные композиции всегда соответствуют форме предмета, будьте круглая декоративная тарелка или прямоугольная шкатулка. Маркичев владел уникальным чувством формы, которое сродни мастерству античного вазописца. Одним из самых оригинальных палехских художников, бесспорно, является Аристарх Александрович Дыдыкин. В Артель древней живописи он пришел в 1926 году. Не сразу нашел художник собственный путь, много неудач пришлось пережить, пока он добился признания. Вместе с тем творчество его традиционно. В своих композициях он умело сочетал древние иконописные мотивы и новые приемы, освоенные в процессе работы над миниатюрой. Для произведений этого мастера характерна особая трактовка пейзажа, обильное наложение золота в орнаменте и пробелах. Красочная гамма декоративна, в ней преобладают оттенки контрастных цветов: розового, зеленого, фиолетового, желтого, вишнево-красного, охры. Но это не чистые локальные цвета, а довольно сложные, полученные путем введения в плави красок противоположных цветов. А.А. Дыдыкин большое внимание уделял орнаментальному убранству своих произведений, как правило, это пышные, несколько тяжеловесные формы растительного орнамента. Своеобразным украшением можно считать и написанные золотом тексты литературных произведений, присутствующие почти в каждой работе художника.
Лучшие миниатюры А.А. Дыдыкина («Уж ты, Ваня, разудала голова», «Демьянова уха», «Раскрепощение женщины», «Волга - русская река») находятся в коллекции ГМПИ. Декоративная тарелка «Демьянова уха» написана с большим чувством юмора по одноименной басне И.А. Крылова. Композиция, заключенная в круг, поражает ясностью и простотой. Три сцены, расположенные тремя ярусами, потребовалось написать Ды-дыкину, чтобы точно передать содержание крыловской басни. Вверху сидящий за небольшим квадратным столом Фока «уписывает» из миски дымящуюся уху; напротив, на скамье, сидит Демьян. Есть в миниатюре образы, детали, придуманные самим художником, например, белый кот. Благодаря новому персонажу, изображение становится живым, эмоциональным и более достоверным. Над этой сценой надпись золотом: «Соседушка, мой свет! Пожалуйста, покушай». В середине - другая часть басни: Фока, наевшись, отложил ложку. Белый кот трется об его сапог. Слева жена Демьяна кланяется ему поясным поклоном, справа Демьян снова подносит ему тарелку с ухой. Над изображением надпись, продолжающая текст басни: «Я три тарелки съел. / И полно, что за счеты: /Лишь стало бы охоты, /А то во здравье: ешь до дна! / Что за уха! Да как жирна: / Как будто янтарем подернута она. / Потешь же, миленький дружочек! / Вот лещик, потроха, вот стерляди кусочек! / Еще хоть ложечку! Да кланяйся, жена!».
Внизу изображен убегающий Фока с развевающимся кушаком и шапкой в руках. Ногой он свалил скамью, под столом лежит упавшая ложка. Мимика лиц, в первую очередь жены Демьяна, необыкновенно выразительна. Сверху надпись золотом: «Тут бедный Фока мой / как ни любил уху, но от беды такой, / схватил в охапку/ кушак да шапку, /скорей без памяти домой...». Последняя же строка басни обрамляет изображение дугой снизу: «И с той поры к Демьяну ни ногой». К пушкинской «Сказке о рыбаке и рыбке» И.И. Зубков обратился в 1928 году. В течение ряда лет им написано несколько вариантов на тему этого поэтического произведения. Особенно удачна композиция на пластине 1934 года, хранящейся в ГМПИ. В основе композиционного решения миниатюры лежат традиции древнерусских многоклеймовых икон. Художник расположил отдельные сюжеты вокруг центральной сцены, изображающей начало и конец пушкинского повествования - старика и старуху у разбитого корыта. Центральная часть лишь незначительно выделяется своими размерами, а потому не противостоит остальным клеймам, она тесно связана с ними. Подобное композиционное решение создает целостность многосюжетного повествования. В этой миниатюре отсутствует иконописная абстрактность, однообразие в лицах. Образам старика и старухи присущи яркая индивидуальность, выразительность, мягкий юмор. Наметились и новые тенденции в изображении пейзажа, архитектуры. Узнаваемые черты родной природы, деревенской избы придают миниатюре И.И. Зубкова необыкновенную теплоту и обаяние. Значительная роль в произведениях палешан 1930-х годов отводится пейзажу. Наиболее органичны природе палехской миниатюры пейзажные мотивы в работах И.М. Баканова, И.В. Маркичева. Условные формы античного ландшафта с «лещадками» и «кремешками» Баканов «превращал» в милые сердцу косогоры, лесные опушки с березками и соснами. Маркичев же следовал урокам ре-нессансной живописи, в его пейзажах ощутимы влияние Перуджино и манера раннего Рафаэля. Вместе с тем И.В. Маркичев одним из первых среди старейших мастеров освоил незнакомые для палешан приемы работы над зимним пейзажем. Но лучшим мастером пейзажных композиций был И.И. Зубков. Этого художника отличало поэтическое восприятие родной сельской природы. В его миниатюрах «Семья рыболова», «Пастушок» нет развитого действия, художник будто созерцает природу. Фигуры имеют плавные, несколько замедленные ритмы движения, что дает ощущение тишины и покоя. Используемый им принцип многоплановости позволяет достичь некоторой, пусть и условной, глубины пространства, а следовательно, ощущения реальности происходящего события. Будучи иконописцем, И.И. Зубков предпочитал фряжскую манеру, а значит, его художественный язык был живописно-пластическим, а не орнаментально-декоративным. Мастер строил красочную гамму на тонких тональных отношениях, на нежных переходах одного цвета в другой. Доминирующими оказывались оттенки зеленого и голубого. Даже такой традиционный в палехском искусстве прием, как моделировка объемов золотыми пробелами, у него имела принципиально иное значение - наполнение живописного пространства миниатюры теплом и светом солнечного дня. «Жизнь, прошитая золотом» - пожалуй, самая точная характеристика мировосприятия И.И. Зубкова, данная Ефимом Вихревым.
Образ родного Палеха стал излюбленной темой в творчестве художников лаковой миниатюры. Историческим пейзажем можно назвать лаковое панно А.В. Чикурина «Палех». Сейчас село выглядит иначе: другая планировка улиц, новые постройки. Нынешним пал жутся странными красные флаги над куполами 1 движенского храма, непривычным вид могилы Е.Ф. Вихрена возле храма, больше похожей на алтарь, лоуашшк скот, пасущийся в самом центре Палеха. Палехские хт-дожники вообще очень любили изображать животных. В экспозиции музея можно увидеть замечательные работы: «Петухи», «Звери» И.И. Голикова, «Мир животных Ф.А. Каурцева, «Бой тигра с удавом» П.Д. Баженова. Но у Чикурина они совсем другие: материальные, живые, как на картинах голландских мастеров XVII века. Художник нового поколения создал лирический, поэтичный, но вместе с тем очень реальный образ своего села. ЧИКУ-рин владел всеми приемами палехского мастерства. Он предпочитал строить красочную гамму на тональных отношениях, избегая цветистости, декоративной дробности колорита. Очертания горок и деревьев, благодаря мастерски выполненным теневым приплавкам, не создают резкой границы между цветовым пятном и фоном, отчего светло-охристый фон воспринимается как материальная, свето-воздушная среда. А.В. Чикурин был достаточно опытным иконописцем, но в Артель древней живописи пришел лишь в 1931 году. Вместе с ним в 1930-е годы рядом с основоположниками палехского искусства успешно работали П Д. Баженов, Ф.А. Каурцев. В.М. Салабанов и другие, Которых называют мастерами второго поколения. П.Д. Баженов воспринял лучшие черты живописных приемов своих наставников (И.И. Голикова, И.М. Баканова, Д.Н. Буторина), при этом сделал значительный шаг вперед в развитии традиций палехской миниатюры. Его композиции основаны на четком линейном ритме. Прекрасный рисовальщик, П.Д. Баженов предпочитал графическую трактовку образа. В своих произведениях он добивался яркой психологической характеристики персонажей, все большей напряженности, выразительности формы. Миниатюра П.Д. Баженова «Журавль и цапля» знаменовала начало нового этапа в развитии традиций палехского искусства. Здесь полностью отсутствуют иконописные архаизмы, присущие всем работам палехских художников предшествующего периода. Начиная с 1935 года Баженов успешно работал над эскизами костюмов и декораций в московском Камерном театре под руководством режиссера А.Я. Таирова, что оказало огромное влияние на развитие его творческого метода. В композициях художника, созданных в конце 1930-х годов, колорит становится более ярким, основанным на силе локального пятна. В эти годы произошло образное и тематическое обогащение палехского искусства. Вслед за ПД. Баженовым хрсхжвики Палеха пытались избавиться от иконописной абстрактности, однообразия в лицах своих персонажей. Они смело обратились к русской классической литераторе, к таким произведениям, как «Граф Нулин», «Каменный гость» и «Борис Годунов» А.С. Пушкина, «Песня про купца Калашникова» М.Ю. Лермонтова, «Мертвые души» Н.В. Гоголя и другим. В этих работах палешане не стремились к достоверной передаче исторической эпохи, поэтому костюмы и обстановка весьма приблизительны, а ар хитектурные формы условны. Кроме того, стилистике палехской миниатюры оказались близки и созвучны построенные на песенном ритме ранние романтические произведения А.М. Горького. Иллюстрируя их, палешане практически не знали неудач. Образ смелого Данко, созданный Д.Н. Буториным, один их самых ярких и запоминающихся. Масштабно увеличенная пластичная фигура Данко является смысловым и композиционным центром миниатюры. Эмоциональная сила его образа так велика, что она побеждает людское чувство смятения и неверия, выраженные в собирательном образе толпы. Аналогии с героическим образом Данко можно обнаружить в известных произведениях древнерусской живописи: это образы апостола Петра, ведущего праведников в рай, в композиции Страшного Суда, выполненной Андреем Рублевым и Даниилом Черным во владимирском Успенском соборе, или ангела, посланника Богоматери, выводящего из леса заблудившихся людей, на иконе палехского мастера XVII века «Всех скорбящих Радость». Грозное военное время 1941-1945 годов, время испытания нравственных сил народа, обусловило появление в искусстве Палеха многочисленных работ на историческую тему. В1945 году П.Ф. Чалуниным была написана одна из лучших в его творчестве замечательная миниатюра «Бой Челубея с Пересветом». Отсутствие бытовых подробностей, деталей обстановки придают миниатюре символическое значение. Вздыбленные кони олицетворяют силы Темного и Светлого, вечную борьбу Добра и Зла. О смертельном исходе поединка напоминают два черепа в левой нижней части композиции. Но иносказательность, символизм сочетаются здесь с достоверной характеристикой образов. Широкоскулое с раскосыми глазами лицо монгольского воина выражает целую гамму чувств: злобу, ненависть, опьянение боем. Спокойное просветленное лицо Пересвета говорит и о монашеской кротости, и о доброте, и о нравственной силе ученика Сергия Радонежского. Лишь грозный облик коня Пересвета и развевающаяся монашеская схима, напоминающая крылья фантастической хищной птицы, дают понять, как велико желание монаха-воина насмерть поразить противника. Величественный образ Волги, реки народной радости и надежды, создал АА Дыдыкин в миниатюре «Волга - русская река». Как и многие палешане, он обратился к теме песен о Степане Разине, делая легендарного атамана главным героем своего произведения. На крышке шкатулки представлена многоклеймовая композиция, включающая эпизоды из песен «Из-за острова на стрежень» и «Есть на Волге утес». Утес, поросший мхом, изображен в виде пещеры, на фоне которой, задумавшись, сидит Степан Разин. Его могучая фигура сама похожа на утес. Здесь он представлен не атаманом шайки разбойников, не лихим человеком, как это было во всех предыдущих работах палешан. Дыдыкин создал образ народного любимца, вождя, олицетворяющего грозную силу, волю, справедливость, уверенность в победе. С Волгой, главной русской рекой, связана жизнь многих выдающихся людей и всей страны. Поэтому художник не ограничивается только колоритной фигурой Стеньки Разина, занимающей центральное место на крышке шкатулки. Живописные изображения размещены и на высоких стенках кузовка: на передней стенке не менее колоритная фигура Кузьмы Минина, призывающего народ защищать Москву, слева изображение бурлаков, тянущих барки, на задней стенке, на фоне реки Волги, Максим Горький с раскрытой книгой, справа на берегу реки сидит и тоскует молодая девушка. Эта сцена иллюстрирует текст старинной русской песни: «Волга-матушка глубока, прихожу к тебе с тоской». Над этой шкатулкой А.А. Дыдыкин работал в тяжелые военные годы. Здесь нет тонкого мягкого юмора, присущего многим работам художника. Все в этой миниатюре наполнено мощью и значительностью: крупные пластичные фигуры, насыщенные цветовые пятна, упругий ритм к руглящихся линий. То обстоятельство, что в миниатюре преобладают песенные образы, придает ей без лишнего пафоса сильное эмоциональное звучание.
В первые послевоенные годы начали работать художники А.В. Борунов, А.В. Зайцев, А.В. Ковалев, А.М. Куркин, Г.М. Мельников, Б.М. Немтинов. Прошедшие через войну, они стремились с максимальной достоверностью и убедительностью рассказать о пережитом, поведать о том, чему стали свидетелями. Однако творчески преобразовать реальные факты войны в поэтический образ у них не всегда получалось. 1940-1950-е годы - один из самых непростых периодов в истории палехского искусства, получивший негативную оценку многих художников и искусствоведов. Он характеризуется усилением реалистических тенденций в творчестве палехских мастеров. Художники стремились к внешнему правдоподобию в раскрытии сюжета и отдельных образов. Никогда еще палехское искусство не испытывало столь мощного воздействия государственной идеологии, как в эти десятилетия. С большим пафосом палешане изображали трудовые победы советского народа: «Расцветай, земля колхозная» А.В. Ковалева, «Колхозное изобилие» Т.Н. Зубковой и другие работы. Призывы к новаторству нередко противоречили специфике изобразительного языка палехского искусства, его условности и поэтической иносказательности. Для многих композиций тех лет характерна парадность, излишняя монументальность и украшательство. В самые трудные для Палеха годы господства натурализма некоторые художники неуклонно продолжали традиции старейших палехских мастеров. Среди них Т.Н. Зубкова, продолжившая семейные традиции и унаследовавшая манеру письма своего отца - художника И.И. Зубкова: поэтичность, музыкальность, лиризм характерны для многих ее произведений. Ведущей темой в ее творчестве стала песня. Но песни представителей ее поколения были иные: «Черемуха», «Поет гармонь за Вологдой», «И кто его знает». Миниатюра «И кто его знает» написана на тему песни М.В. Исаковского. Чтобы раскрыть свой замысел, художница выбрала вертикальный формат шкатулки. Традиционный принцип многоклеймовой композиции получил в этой миниатюре новое развитие. Главная фигура деревенского парня с гармошкой находится не в центре, а в нижней части композиции. Преувеличенный масштаб фигуры персонажа подчеркивает не только его первостепенную важность, но и, прежде всего, местоположение на первом плане. Другие фигуры, гораздо меньших размеров, представляют действие, происходящее в отдаленной стороне деревенской улицы. Получается, что так называемой обратной перспективы, характерной для многих произведений бывших иконописцев, здесь нет. Только пространство все равно остается условным и вместо глубины устремляется вверх. Фигуры не погружаются в это пространство, а лишь свободно в нем размещаются, имея прочную ритмическую связь с главным героем. Плоскость в этой миниатюре, как и в работах основателей палехского искусства - «стариков», является основой изображения. Используя традиционные формы стилизованного иконописного пейзажа, художница ищет новую, более реалистическую его трактовку. Она вводит в него удивительно точные, узнаваемые образы нежных плакучих берез, раскидистых елей, которые при этом не выходят за границу условного языка искусства.
Вместе с Т.И. Зубковой начала свой творческий ПУТЬ и А.А. Котухина. В экспозиции музея лаковой миниатюры находятся ее лучшие работы «Березка» и ларец «Слово о полку Игореве». Тема древнерусского эпоса занимала многих художников Палеха и прежде всего И.И. Голикова. За традиционно мужскую тему смело берется А.А. Котухина. На крышке ларца художница выполнила композицию «Затмение». Справа налево движется войско князя Игоря Святославовича. Вдруг кони резко замедляют бег, круто изгибая шеи. Белый конь Игоря встал на дыбы, а под его ногами, поджав хвосты, вскинули вверх головы волки и лисицы. Вверху парят зловещие черные вороны. На дальнем плане половецкие воины также обратили свои взоры вверх - туда, где «кровавые зори рассвет возвещают, черные тучи с моря идут, хотят прикрыть четыре солнца». Дополняют композицию стилизованные горки и деревца. Однако роль пейзажа не сводится лишь к декоративном)' оформлению композиции. Эти низкорослые деревья, густая трава, в которой будто запутываются ноги лошадей, вполне достоверно передают ощущение степных просторов. Остальные четыре композиции на стенках ларца посвящены наиболее ярким эпизодам древнерусского эпоса. На передней стенке изображена битва русских с половцами и пленение Игоря, на правой стенке плач Ярославны на городской стене, на задней стенке рассказ Святослава о своем вещем сне, его призыв к единению, а также половецкие пляски, на левой стенке бегство Игоря из плена. Привлекает внимание необычный орнамент на крышке ларца, выполненный твореным золотом и алюминием. В его пышные растительные формы вплетены стилизованные фигуры волков и птиц, а также медальоны с живописными композициями: в центре нижнего поля вещий Боян с ГУСЛЯМИ, на правом поле сцена прощания Игоря с Киевом, на верхнем поле битва русского воина с половцем, на левом пате тоскующая Ярославна. Такие сложные, перегруженные деталями орнаменты были обычным явлением в палехской миниатюре 1950-х годов. Да и сама форма ларца с высокими стенками, резными ножками, трапециевидной крышкой с выпуклыми гранями заметно отличается от простых, ненавязчивых форм тех предметов, которые в свое время украшали «старики»-основоположники.
В 1960-е годы, преодолевая противоречия старых каноничных форм и чрезмерного натурализма, создавали свои композиции Н.И. Голиков, Р.Л. Белоусов, Б.М. Ермолаев, В.Н. Смирнов. Художники пытались найти новые темы, новые образы. Миниатюра Н.И. Голикова «Фауст» выполнена по одноименному произведению И.В. Гете, главный герой которого, ученый-алхимик, продал душу дьяволу. Изображение состоит из нескольких клейм, объединенных стилизованным растительным пейзажем. Вся композиция пронизана единым эмоциональным порывом, в котором заключено нечто сверхъестественное, фантастическое. Колорит миниатюры насыщенный. Ирина Вадимовна Ливанова и Вадим Григорьевич Зотов принадлежат к тому поколению миниатюристов, которое возродило в Палехе традиции мастеров старшего поколения. Они также стояли у истоков возрождения в Палехе иконописного промысла в начале 1990-х годов: стремились освоить художественные средства и навыки мастеров-иконописцев, изучали шедевры русской иконописи, лучшие работы основоположников палехской миниатюры. Многие произведения выполнены ими совместно: «Времена года», «Ярмарка в Палехе», «У родника». Художники органично дополняют друг друга. Пластина «У родника», как и другие работы И. Ливановой и В. Зотова, отражает вековые устои русской деревни - то здоровое положительное начало, которое заложено в сельской культуре. В едином композиционном пространстве миниатюры расположены многочисленные клейма, рассказывающие о повседневном крестьянском труде. Художники идеализируют патриархальный жизненный уклад русской деревни. О богатых дарах земли говорят полные лукошки грибов и ягод. Центральный образ этого произведения -крестьянка у родника. Ее гибкая фигура масштабно увеличена, движения неторопливы, замедленны, что придает миниатюре величавое эпическое звучание. Лирическую ноту в музыкальный строй произведения вносит мягкий, гармоничный колорит. Если место действия художниками все же обозначено (на дальнем плане отчетливо читаются очертания палехского храма), то время действия определить невозможно. Простота, естественность мира русской деревенской женщины, воплотившегося в этом произведении, не имеют временных границ.
В первое время существования палехской лаковой миниатюры красоту русской женщины - родительницы, созидательницы,хранительницы семейного очага, ее поэтичную натуру воспевали в своих произведениях художники-мужчины. В настоящее время этот удивительный мир можно увидеть глазами современных художниц. В своих произведениях они стараются показать важность каждого времени года в жизни женщины. Большое место в творчестве И.В. Ливановой занимает варьирование одних и тех же тем - «Капустницы», «По ягоды», «Калинка», «Швея». После Петрова дня заканчивались деревенские увеселения и начинались самые тяжкие труды: сенокос и жатва. Кроме работы в поле, крестьянки ходили в лес за ягодами и грибами. «Капустками» открывался сезон осенних вечеров молодежи. Сроки проведения «капусток» определялись окончанием страды и началом свадебного сезона. Приглашенные девушки-«капустницы» приходили со своими тяпками. Парни являлись незваными и развлекали девушек шутками, игрой на гармошке. В зимний период крестьянки занимались ремеслом: прядением, ткачеством, кружевоплетением. Представление об истинной миниатюре как искусстве малых форм дает творчество Екатерины Федоровны Щаницыной - народной художницы РФ. Изысканные композиции художницы украшают небольшие шкатулочки, бисерницы, крошечные ларчики. Миниатюра «Настя» выполнена на тему народной песни, текст которой приводится в верхней части шкатулки: «Настя щепотко ходила, / По три юбочки носила, / Часто по воду ходила, / На окошечки взирала, / Молодца себе выбирала». Фигура Насти, занимающая центральное положение, доминирует в композиции, состоящей из нескольких сцен. Действия в них не обособлены, а происходят в едином пространстве и времени. Девушки у колодца хмуро, с завистью смотрят на Настю, их лица очень выразительны. Оторвались от своих дел и парни, многозначительно глядя вслед проплывающей мимо красавице с коромыслом. В миниатюре Антонины Николаевны Ивановой «Зима» изображены зимние сумерки: из труб вьется розоватый дымок, за кудрявым деревом спряталось красное солнце. По черному фону лака плавные наклоны горок, деревья с окутанными снежной пеленой веточками образуют стройный ритмический узор. Стилизованный деревенский пейзаж с деревянными домами и церковью, с мостиком через речку передает красоту и очарование родного Палеха. Ясные открытые цвета придают миниатюре мажорное звучание. В эти же годы начали свой творческий путь талантливые мастера -Борис и Калерия Кукулиевы. Вечная тема поэзии крестьянского труда, гармонии человека и природы, привлекавшая лучших палехских мастеров, получила достойное развитие в творчестве К.В. Кукулиевой. Ее шкатулка «РУССКИЙ лен» посвящена родной ивановской земле. Местные фольклорные традиции отразили необыкновенную значимость льна в жизни края с давних времен. Безусловно, произведению Калерии Кукулиевой, написанному в годы мощного идеологического давления, присущ преувеличенный пафос трудовых побед советского народа. Но художница остается верна родовой традиции поэтизации образа. Как ее дед, И.И. Зубков, К.В. Кукулиева является художником лирического склада. Хрупкие, нежные фигурки девушек в центре композиции очень похожи на тонкие, гибкие стебли льна. Да и вся цветовая гамма миниатюры напоминает о безбрежном, колышущемся море скромных голубых цветов.
1970-1980-е годы характеризуются удивительным творческим взлетом многих мастеров Палеха. Яркой индивидуальностью отмечены произведения А.Д. Кочупалова. А.Н. Клипова, Г.Н. Кочетова, В.Ф. Морокина, Н.Б. Грибова, В.В. Булдакова. Лучшие песенные традиции Палеха представляет миниатюра «Хороши наши ребята» А.Д. Кочупалова, написанная с большим чувством юмора. Живой, выразительный рисунок, эмоциональные характеристики персонажей оставляют неизгладимое впечатление у зрителей, и потому шкатулка «Хороши наши ребята» постоянно украшает экспозицию музея. Душой коллектива палехских художников в 1970-1980-е годы был Валентин Михайлович Ходов - заслуженный художник РСФСР. Его творческий путь в палехском искусстве начался в конце 1960-х годов. Валентина Михайловича привлекали исторические, былинные темы, вместе с тем он был художником-лириком, художником-поэтом. Ходов занимался монументальной, театрально-декорационной живописью, иллюстрированием книг. Он участвовал в оформлении концертной программы Ленинградской балетной труппы «Хореографические миниатюры» под руководством Л. Якобсона. В монументальных росписях на темы сказок А.С. Пушкина в фойе кинотеатра «Руслан» в Царском Селе Ленинградской области ему принадлежат композиции «Руслан и Голова», «Людмила в саду», «Свадебный пир». Монументальная композиция «Праздник ситцев» украшает фойе Дворца культуры текстильщиков в городе Иваново. Декоративная тарелка -Песня» - одна из лучших работ живописца. В те годы, когда создавалась эта миниатюра, как. впрочем, и сегодня, вопрос о преемственности традиций стоял очень остро. Многие в Палехе стремились к новаторству, отвергая опыт предшествующих поколений. «Песня» - это творческая и нравственная позиция в искусстве В.М. Ходова. На берегу речки Палешки в сосновом бору, любимом месте отдыха палешан, собралась дружная компания художников. Они задушевно поют. В этом незатейливом сюжете заключено глубокое символическое звучание. Ходов одновременно изобразил художников разных поколений: в центре И.И. Голиков; слева расположились его современники -И.М. Баканов, И.В. Маркичев, А.В. Котухин, И.И. Зубков, Д.Н. Буторин; справа - миниатюристы ходовской поры старшие современники - Г.М. Мельников, Н.И. Голиков, Б.М. Ермолаев, а также В.Ф. Морокин, А.Н. Клипов, начавшие свой творческий путь вместе с Ходовым. Лучшие работы А.Н. Клипова неизменно пополняют палехскую пушкиниану. Но в последние годы в творчестве А.Н. Клипова все больше появляется миниатюр, лишенных какого-либо сюжетного действия. В них явно преобладает символическое начало, отражающее процесс одухотворения земного бытия. Миниатюры «Качели», «Мелодия» были приобретены Министерством культуры РФ для музейной коллекции в 1994 и 1999 годах. В миниатюре «Мелодия» самые обычные приметы осени (яркие гроздья рябины, опавшая листва, спелые яблоки, букет хризантем), превращаются в строки грустной элегии или в звуки тихо и нежно звучащей музыки. Творческий диапазон В.Ф. Морокина необычайно широк. Философские, исторические, литературные, фольклорные темы художник разрабатывал очень вдумчиво, с неизменной тщательностью и собственной оценкой. В миниатюре «Купец Калашников» использован традиционный в палехском искусстве прием организации пространства при помощи объединения в одной композиции нескольких сцен, не связанных одним временем и местом действия. Художник представляет разные картины древней Москвы: кремлевские стены и башни, узкие улочки с деревянными домами и дощатыми заборами, заснеженные берега Москвы-реки. Наиболее яркой и запоминающейся является сцена кулачного боя, собравшего много зрителей. Несмотря на динамику, эмоциональность изображенных сцен, многоклеймовую композицию отличает монументальность форм. Крестьянский труд, превращая обыденное действие в символ, идеал гармонии и красоты. В лучших палехских традициях выполнен и ларец «Свадьба» Н.П. Лопатиной. Пять композиций на крышке и стенках ларца подробно представляют ход событий в этом древнем непростом обряде. Несмотря на серьезные проблемы, существующие сегодня в искусстве Палеха, можно говорить о значительном творческом потенциале современных мастеров лаковой миниатюры. Это подтверждают работы, совсем недавно пополнившие музейную коллекцию. Среди них, например, «Этюд» Н.Н. Араповой и «Песнь о слове» А.В. Арапова. Будущее палехского искусства во многом зависит от бережного отношения к традициям, дальнейшее развитие которых требует творческого подхода. Палехское искусство неразрывно связано с литературой. Палехские художники показали себя прекрасными иллюстраторами книг. Истоки подобного мастерства следует искать в иконописных традициях. Каждая икона, как правило, иллюстрировала Ветхий и Новый Заветы, жития святых, тексты византийских гимнографов. Из отдельных, самостоятельных сцен-клейм рождался единый живописный образ, обогащенный многочисленными орнаментальными деталями. Одним из первых изданий, принесших палешанам признание в области книжной графики, было «Слово о полку Игореве» в оформлении И.И. Голикова, вышедшее в издательстве «Academia» в 1934 году тиражом 3 200 экземпляров. Факт, что заказ на создание цикла книжных миниатюр был поручен Голикову, является заслугой A.M. Горького, считавшего художника самым талантливым в Палехе. Созданию книги предшествовала долгая кропотливая работа в Историческом музее, Государственной публичной библиотеке. Голиков изучал древние орнаменты, ткани, утварь. В этой книге не только иллюстрации, переплет, форзац, титульный лист, заставки, концовки и другие элементы книжного оформления исполнены И.И. Голиковым, но и сам текст написан им от руки. Оригиналы книжных миниатюр без лакового покрытия хранятся в Государственной Третьяковской галерее. В том же издательстве вышли отдельными книжками произведения А.С. Пушкина. «Сказку о попе и о работнике его Балде» оформлял Д.Н. Бу-торин, «Сказку о рыбаке и рыбке» - И.И. Зубков, «Сказку о царе Салтане» - И.И. Голиков, «Сказку о золотом петушке» - И.П. Вакуров. Вакуров интересовался средневековой миниатюрой Армении. Близкое соприкосновение с этими памятниками дало о себе знать в присущих его книжным иллюстрациям ори-ентализмах, в специфической пряности колорита. «Сказка о мертвой царевне и о семи богатырях», оформленная И.М. Бакановым, также не является первой работой художника в книжной иллюстрации. В его книжных миниатюрах ощущается влияние фресок Ярославля и Костромы. В 1930-е годы вышло в свет еще несколько книг в оформлении палешан: сборник сказок и легенд «Зажглась золотая заря» (М.; Л., 1939), «Сад» Д. Семеновского с иллюстрациями А.В. Чикурина. Книга для палехского хука - та же вещь, что и шкатулка. Большое внимание всегда уделялось мелочам: буквицам, заставкам, концовкам, орнаментальным обрамлениям. Все иллюстрации оказываются не разрозненными композициями, а целостным живописным повествованием, раскрывающим содержание литературного произведения. Большой удачей в творческой биографии Д.Н. Буторина и Б.М. Немтинова стала книга «Хожение за три моря Афанасия Никитина. 1466-1472 гг.» (М., 1960). В течение 1956-1960-х годов ими было выполнено более 40 оригиналов иллюстраций, а также обложка, форзац, суперобложка, заставки. Некоторые из них экспонировались на первой выставке «Советская Россия». Иллюстрации передают шум восточного базара, торжественность ритуала выезда индийского князя. В композиции Б.М. Немтинова «Афанасий Никитин в гостях у знатного индуса» получил отражение традиционный для палехского искусства мотив «пиров». Художникам удалось показать яркий, пестрый мир Востока, благодаря тщательному изучению восточных миниатюр, произведений древнеиндийского искусства. Из ныне живущих и здравствующих художников замечательными мастерами книжной иллюстрации являются Б.М. и К.В. Кукулиевы. Им принадлежит оформление книг «Садко» (М., 1974), «Сын России» при участии О. Ана (М., 1981), «Здравствуйте, братушки» (М., 1978), «Руслан и Людмила» (М., 1985), «Евангелие в красках Палеха» при участии С.Я. Адеянова, В.А. Бушкова, Н.Б. Кукулиева, B.C. Макашова (М., 1995). Более 70 оригиналов иллюстраций были закуплены Министерством культуры РСФСР для Государственного музея палехского искусства в 1994 году. За эту работу всему коллективу была присуждена Государственная премия РФ.
О.Колесова, заместитель директора по науке Государственного музея палехского искусства.

Рассказывает потомственная палешанка Алевтина Геннадьевна Страхова (урожденная Маркичева),директор Государственного Музея Палехского искусства:
Редкое удовольствие — неспешные прогулки по Палеху — тихому, домашнему, родному. Рано ли утром, поздно ли вечером, не бывает, чтобы никого не встретить, не остановиться, чтобы перекинуться несколькими словами. Можно сказать, наши родители знали всех, мы знаем всех, наши дети... Так испокон веку. Пять тысяч жителей — это немного, согласитесь, особенно, если большая часть палешан занимается общим делом — созданием произведений лаковой миниатюрной живописи. Все вокруг этого: администрация, банк, связь, лечение, образование, и, конечно же, Художественное училище, Музей, Художественная школа, Библиотека, Творческие организации, столяры-заготовщики, полировщики... Действительно, «село-академия», как сказал когда-то Горький, высоко ценивший Палех. Старый — иконописный и новый — лаковой миниатюры. Нет практически ни одной семьи, в которой хотя бы в одном поколении не было художников или представителей тех профессий, без которых это искусство невозможно. Хотя, справедливости ради, нельзя не сказать о Доме ремесел, палехских строителях, торговле, маслозаводе... Без них жизнь в Палехе трудно представить. Есть один вопрос, который всегда задают все гости Палеха, а еще недавно и многочисленные туристы со всего света — что здесь было в древние времена?
Отвечая на этот вопрос — здесь когда-то были непроходимые леса, расселялись племена то ли славян, то ли угро-финнов — сама при этом не перестаю изумляться: в самом деле, что же такого особенного было в этих местах, что так сконцентрировало таланты? Места глухие. Леса. Маленькие глубоководные речушки — Палешка, Люлех. Земля неплодородная. Полезных ископаемых никаких. Зато сеяли лен, пряли, ткали, вышивали, лепили из глины посуду, плели разные изделия из лозы. У бережливых и сейчас сохранились бабушкины половички, подзоры, горшки. На палехских ярмарках, как вспоминали, товары стояли возами, глаза разбегались. Всю жизнь живу в Палехе. А уеду надолго — не могу дождаться, когда вернусь, когда рано-рано выйду из дома и увижу эти поля, это небо... Ничего необычного, ничего броского, но во всем — необъяснимое, таинственное. Взять хотя бы название — Палех. Нет ни одного источника, объясняющего документально это название. Я по профессии историк-архивист, наработалась в архивах, что можно — все перекопано, а ответа нет. То ли от владельцев села князей Палицких. То ли от слова «палить», когда под пашню лес вырубали, а пни поджигали, подпаливали. Таинственно и появление иконописцев в здешних местах. Будто бы бежали еще в XV веке художники из-под Суздаля и облюбовали эти тихие, отдаленные от центра места.
Постепенно по берегам маленькой живописной Палешки вырастает село, иконописные мастерские которого хорошо известны иерархам церкви, царскому дому. Иконы красивые, с многочисленными мельчайшими деталями — «мелочью». Очень дорогие иконы палехских мастеров — братьев Каурцевых имел даже Гёте, о чем свидетельствуют документы. Из поколения в поколение передаются тайны мастерства. Вот и Корины, чей род известен с XVII века, отдают сына Павла в обучение иконописи. Но мальчика ожидало иное. Москва, Италия, идеалы Возрождения, огромные полотна. Великие люди. Грандиозные события. Иконописные гены проявили себя в страстном коллекционировании. Павел Дмитриевич Корин собрал коллекцию икон, соперничающую с лучшими государственными собраниями, и завещал эту коллекцию Третьяковке. В XVIII веке в центре Палеха мастером Егором Дубовым возводится Крестовоздвиженская церковь с шатровой колокольней. Храм расписали сценами библейских сюжетов, украсили дивным резным иконостасом с иконами редкой красоты. Убранство церкви Ильи Пророка, упоминавшейся в середине XVII века, не сохранилось. Нынешний иконостас — работа известных палешан Ирины Ливановой и Вадима Зотова. Много знаменитостей знало о Палехе — Гёте, академики Благобразов, Кондаков, Филимонов, Горький, Роллан, Кент...
Множество знаменитых людей побывало здесь. Самое яркое впечатление последних лет — приезд в Палех Святейшего Патриарха Московского и Всея Руси Алексия II. Знаменитые и, как принято говорить, простые люди не скрывают изумления — что же здесь особенного, почему эта земля, это небо собрали столько талантов?
И ведь никого от себя не отпускает этот край. Пытался Иван Иванович Голиков уехать из Палеха. Жил в Москве. Вернулся. К тому времени закрылись иконописные мастерские — это 20-е годы. Голиков, как и многие иконописцы, уже бывшие, не мог примириться с тем, что не будет художником. Именно ему Анатолий Васильевич Бакушинский, палешанин по рождению, ученый-искусствовед, подсказал возможность росписи коробочек из папье-маше (прессованный картон) иконописными красками на сказочные сюжеты. И, замершая было жизнь, пробуждается в творчестве основателей Артели древней живописи — Голикова, братьев Зубковых, Котухиных, Маркичева, Баканова. Это 1924 год — год рождения палехской лаковой миниатюры. С 1925 года, когда работы палешан на Парижской Выставке получают награды, лаковая миниатюрная живопись Палеха начинает покорять мир своей необычной красотой.
В 1935 году создается Музей. За прошедшие годы собрана бесценная коллекция — икон, лаковой миниатюры, графики, живописи.
Огромны Архивы. Уникальна Библиотека, для которой сейчас перестраивается здание рядом со зданием Музея. Памятников архитектуры в Палехе немного.
А гости всегда удивляются памятным доскам на обыкновенных скромных домах, в которых жили необыкновенные художники, прославившие Палех. Уклад их жизни был патриархальным, как у всех палешан. Много работы — по будням. Песни, пляски, гулянья — по праздникам. Приятны детские воспоминания о концертах известного Палехского хора народной песни, которые проходили в Доме Культуры очень торжественно и были всегда событием. Послушать этот хор приезжали любители песни издалека. Сейчас это «Палиха»- коллектив, который продолжает традиции своего известного предшественника. Традиции, династии — слова, без которых рассказ о Палехе невозможен. Соберутся, к примеру, художники на открытие выставки в музее — Николай Иванович Голиков — сын великого Ивана Ивановича, Анна Александровна Котухина — старейший продолжатель династии Котухиных, семья Кукулиевых — Борис приехал с Кавказа. Здесь на ивановской земле, в известном Холуе уже работал его дядя Уриэль Кукулиев — художник, искусствовед, директор музея в Холуе. Борис окончил Палехское училище, остался в Палехе, женился на внучке Зубковых Калерии, тоже художнице. Кукулиевы младшие — художники. Очень часто вся большая семья работает вместе над созданием одного проекта. Упомянутое Художественное училище — альма-матер палешан. Белоусовы, Ермолаевы, Паликины, Мельниковы, Щаницыны — все из него. Все — и прежде и теперь — пишут года по три в классах копии палехских икон, чтобы выработать неповторимый палехский стиль. Многие художники преподают в Училище. Историю искусств на протяжении чуть ли не полувека читал Виталий Тимофеевич Котов, крупнейший знаток и исследователь искусства и традиций Палеха. Большинство художников до начала 90-х годов работало в Палехских художественно-производственных мастерских. Сейчас в Палехе существует несколько Творческих объединений. Жизнь покажет, как сложится их дальнейшая судьба. У одного из представителей древнего иконописного рода Дыдыкиных — Николая Васильевича судьба сложилась так. Он жил в Ленинграде, стал скульптором. Все работы завещал в Палехский музей. Музеем стал его дом в Палехе. Так вот вернулся Николай Васильевич снова на родину.
А Валентин Ходов, родившийся неподалеку в маленьком городке Южа, остался в палехской земле. Талантливый, любимый всеми человек, ушел из жизни очень рано.
Почти 70 лет «колдует» в своей мастерской Александр Михайлович Куркин. Одним из первых миниатюристов стал он работать в полиграфии, оформил много книг, открыток. Оригинальным проектом Куркина была роспись специально сделанных для этого мебельных гарнитуров. Все три комплекта находятся в Палехском, Ивановском и Плесском музеях. Сейчас заканчивается роспись золотом четвертого гарнитура. Всю жизнь Куркин перечитывает Пушкина. Он — один из лучших авторов портретов писателя. К юбилею великого поэта палешанин написал большое панно со сложной композицией из персонажей пушкинских сказок, как бы витающих вокруг своего автора. На небольшом пространстве буклета невозможно перечислить всех палешан, всех художников — любимых, почитаемых.
Г. М. Мельникова не могу не назвать — к нему в Музей пришла я когда-то работать. Он директорствовал, хотя творческому человеку, художнику, не всегда интересно быть администратором. Иногда подхожу к его дому, чтобы просто полюбоваться розами, которые Григорий Михайлович, его племянница выращивают на радость всем. Любит Палех цветы, нарядные палисадники. Даже конкурсы устраиваются — на лучшую клумбу, к примеру. Любит Палех основательность. Бывает, поживет-поживет художник в квартире или в маленьком родительском доме — и затеет строиться. Основательно. Как Алексей Кочупалов. Как Николай Лопатин. Последний отметил недавно 50-летие. Работает много. Не перестает искать что-то заветное. Надо писать о палешанах. Старых. Молодых, которые и взбунтуются иной раз, но традиции почитают свято. Такие книги, как писал сын палехского художника Ефим Вихрев в 30-е годы. Создал он бесценные словесные портреты основоположников Палехской живописи, лучше которых так и не было написано. Хотя наши земляки, журналисты — Навозов, Солонин много писали о Палехе. Есть в Палехе и скромный обелиск, мимо которого проходим, забывая поклониться ему. Война унесла миллионы жизней, среди которых было 140 палехских художников. Павел Баженов сверкнул кометой и ушел, оставив работы огромного таланта и зрелости. В разрушенном войной Петродворце пострадали знаменитые панели Китайского лакового кабинета. Палешане, бывшие издавна искусными реставраторами, под руководством известного художника Николая Михайловича Зиновьева, не восстановили — воссоздали эти работы, быстро овладев секретами древних китайских лаков. Тихи, уютны улочки Палеха. Природа здесь спокойная, ласковая. Словно смягчает бури, драмы... Как у И. И. Голикова — за окном дома светлые березы, безмятежность, а в творчестве — вихри, битвы... Новый век. Изменит ли он Палех, побережет ли его? Надеемся.

Палех — поселок в Ивановской области. Согласно летописям, поселение возникло еще до XV века. Старинное предание рассказывает, что в земли Владимиро-Суздальского княжества пришли люди, спасаясь от набегов вражеских орд. Среди лесных чащоб расчистили место для поселения и пашни, а пни от вековых деревьев сожгли, спалили. Потому и назвали село Палехом, а тихую и чистую речку Палешкой. Первоначально Палех славился мастерами иконописи. Но к началу XX века иконописное дело почти прекратилось. В1923 году художественный промысел возродился как лаковая миниатюрная живопись на изделиях из папье-маше. В его основе лежат традиции древнерусской живописи, искусства иконописи: удлиненные пропорции фигуры человека, условное изображение пейзажа, зданий. Живопись выполняется темперными красками на черном лаковом фоне, Рисунок отличается выразительным силуэтом, четко и тонко прописанными деталями, применяется штриховка — «насечка» золотыми линиями. Сюжеты миниатюр разнообразны: исторические, сказочные, фольклорные, бытовые...
Вьется алый плащ богатыря, победившего злодея; по морю плывет на всех парусах кораблик царевича Гвидона; в высоком тереме красна девица ждет удалого молодца. Под кистью мастера рождаются пейзажи родной стороны — и сияет золотое солнце, текут быстрые реки... Рассматривая лаковые миниатюры Палеха, мы словно слышим старинные звончатые гусли. Дела давно минувших дней,
Преданья старины глубокой...
Реальные, настоящие герои представлены на миниатюрах в образе былинных витязей. Так соединяется сказка с былью, фантазия с действительностью. Пишут палехские мастера яркими темперными красками, иногда густыми, плотными мазками, а чаще — тонкими, подобно акварели, прозрачными слоями — «плавью», как говорят палешане. Золотые блики, орнаменты расцвечивают миниатюру, и шкатулочка из папье-маше превращается в драгоценную, чудесную, сказочную вещь.
В древней русской живописи палешан трогала «осердеченность» ее искусства, высокий нравственный строй в трактовке сюжетов. Мастера Палеха видели в ней гуманные стремления, светлые порывы к человеку, к его печали и страданиям. Вот почему имена Рублева, Дионисия, Симона Ушакова были полны для них сокровенного смысла. И через их искусство они проникались сознанием, что творить - это значит, нести людям красоту, высокие нравственные идеалы. Облагораживающее, выправляющее душу человека искусство великих представителей древней живописи влекло мастеров Палеха к гармонии и красоте своих форм. Техническое совершенство, удивительная стройность цвета, линий, тона, ритмов, смелость и безупречность композиционных решений всегда покоряли палешан. Особенно много давала им композиционная мудрость древних живописцев - в ней видели они образы высокого, ясного - выражения идейного содержания. И еще один важный прием в организации живописного образа крепко западал в сознание палехских художников. Мы имеем в виду декоративный силуэт в древней живописи, умение мастеров «схватить» содержание, подчеркнуть взаимодействие фигур. Овладевая техникой росписи на папье-маше, осваивая мастерство лаковой миниатюры, палехские художники смело вводили в свое искусство декоративные основы древней русской живописи. Они сосредоточивали внимание на чистоте и яркости цвета, на контрастном выражении открытых тонов. Учитывая плоскостное, декоративное назначение изображения, палешане серьезное место отводили линии, ее звучности и ритмам, силуэту. В их лаковых миниатюрах живопись как бы неотделимо соединялась с рисунком, с графикой. Считаясь с природой лаковой живописи, мастера Палеха прекрасно понимали необходимость условного решения пространства. И вместе с тем тонко и осмысленно устремлялись к максимальной насыщенности изображения пространством. Их живописно-пространственные решения отличались от миниатюр федоскинских мастеров, от художников Мстеры, Холуя. Живопись палешан ложилась не прямо сверху поверхности лаковой шкатулки, не закрывала ее целиком, а как бы возникала изнутри драгоценными сплавами красок, создавая пленительное их волшебство и вступая в непосредственное взаимодействие с черным или другим основным цветом и тоном шкатулки. Важную, можно сказать, определяющую роль в искусстве новой палехской миниатюры играла композиция. Уже в самых первых своих лаковых миниатюрах палешане свободно распоряжались самыми сложными композиционными построениями, не боялись на миниатюрном формате в несколько сантиметров вводить десятки, сотни фигур, в любых планах и ракурсах, соединяя их в поразительных по сложности движениях. Все это достигалось серьезными упражнениями, работой мысли, математическим расчетом изображения. В своих лаковых миниатюрах художники Палеха взяли на вооружение от древнего русского искусства и манеру подачи целого ряда изобразительных атрибутов. Горки, лошадки, вода с ее волнами, корабли, одежда, растения, орнамент, архитектура получали под кистью палехских мастеров миниатюры сходное с иконным, хотя не во всем буквальное, выражение. Как прием старых иконописцев, палехскими мастерами миниатюры постоянно использовались «оживки», «пробела» и прочие секреты древней живописи. Кладя в основу письма темперные краски, в отличие от масляных красок федоскинцев, палешане в полную силу используют на декоративной основе цвета яркие, чистые. Умелое введение золота в роспись обогащало художественный язык. В 1923 г. по инициативе А. В. Бакушинского в Палехе предпринимается несколько опытов росписи деревянных изделий с использованием иконописных традиций. Сохранились шкатулки и тарелки на темы русских песен художников И.В. Маркичева, И.М.Баканова и "Пастушок" А.В.Котухина. В эти же годы в Москве, в бывшей иконописной мастерской палешанина А.А.Глазунова, велись аналогичные поиски. Но работавший там мастер, в будущем известный художник И.И. Голиков, выбрал для применения иконописной техники папье-маше. Опыты И.И. Голикова поддержал московский Кустарный музей; первые произведения с подписью А.А. Глазунова были показаны в 1923 году на выставке Государственной Академии художественных наук, где они получили диплом 1-ой степени. Вскоре у Глазунова , кроме Голикова стали работать и другие палехские иконописцы - И.П.Вакуров и А.В.Котухин. Затем Котухин поехал в Палех, где с лета 1923 г. вместе сним уже работали на папье-маше лучшие старейшие мастера - И.М.Баканов и И.В.Маркичев. Для показа на Всероссийской сельскохозяйственной и промышленной выставке в 1923 году палехские мастера И.М.Баканов, И.И.Голиков ("Игра в шашки", "Деревенская гулянка", "Петухи"), А.В.Котухин и И.В.Маркичев выполнили заказы Кустарного музея Всесоюзного совета народного хозяйства произведения, за которые также получили диплом 1-ой степени. В 1924 году палехские художники большим успехом пользовались на выставке в Венеции. Пришел успех. Вскоре палешанам из Италии пришло приглашение - прислать четырех мастеров для организации школы. Художники отказались покинуть Родину.

Истоки Палехской миниатюры. Новости. Музей древнерусской культуры и искусства имени Андрея Рублева. А.Афанасьев."Язык икон". E.Трубецкой."Три очерка о русской иконе". Велижанина Н."Небесные всадники".

Русская цивилизация глазами художников.

Главная страница...